Я пришла к тебе. Ты спрашиваешь меня, где моя душа, которую ты бережно дал мне при рождении? Прости, Господи, вот это все, что я смогла сберечь. Извини. Я осторожно положила на землю то, что когда-то было моей теплой, сияющей и переливающейся всеми цветами чувств душой. Душа была выцветвшей, сильно потрепанной, с дырами и заплатами. Она еле теплилась в нескольких местах и сейчас лежала на голой земле раненная, наполовину замерзшая и потрескавшаяся. В ней явно не хватало нескольких кусочков. И какие-то чужеродные предметы торчали там-сям из воспаленных вокруг частей.

У Бога на глаза навернулись слезы сочувствия.

Он осторожно, как гвоздь из лапы собаки, вынул из души какой-то плоский предмет: “Что это?”

— Это инженерное образование, на котором настояли родители.

— А это? – он резким, но осторожным движением выдернул что-то похожее на огромную занозу из омертвевшей вокруг ткани души.

— Это чувство вины, за то, что “мама всю жизнь на меня положила”.

Рана кровоточила и Богу пришлось дунуть на нее, чтоб она затянулась. Бог продолжал осматривать мою душу, как внимательный врач осматривает пациента.

— Тут явно не хватает нескольких кусочков. Вот здесь, например, — он показал на зияющую пустоту в левой части, — что было?

— А-а-а, эта часть осталась в мединституте вместе с несбыточной мечтой стать доктором. Бог покачал головой: «Эх, люди, люди, когда же вы поймете, что ИСПОЛЬЗОВАТЬ МОЖНО ТОЛЬКО СВОЮ ДУШУ И ТОЛЬКО САМОМУ! Частицы чужих душ не приживаются. Отторгаются, вызывая воспаление и боль. Да, и, кстати, все кусочки вашей души, которые вы раздаете направо и налево, становяться тяжелыми и бесполезными инородными телами в душах других. Они же их потом всю жизнь ни выбросить не могут, ни использовать.» Заботливые руки Бога двигались дальше вынимая, залечивая, очищая душу.

— А это что? – наклонившись он внимательно рассматривал скукоженно-усохшую часть справа.

— А, это семья. Все время приходилось заботиться о том, чтоб близкие были счастливы. Ну, ты знаешь, Господи: предугадывать желания, заглаживать конфликты, жертвовать своим временем, своими желаниями.

— И все это время ты не замечала, что твоя душа усыхает? Я ж специально сделал душу человека самым чувствительным местом, потому что оно самое важное!

— Ты прав, Господи, ее потерю нельзя не заметить, и я, конечно, замечала. Я просто … (сейчас, когда я сидела перед Богом на корточках и смотрела в его глаза бездонной мудрости и бесконечного понимания, все слова и оправдания казались неправильными, неважными и бессмысленными) … каждый раз надеялась, что все изменится само. Как-нибудь, когда-нибудь. Бог смотрел прямо и явно ждал продолжения.

— Ну, что муж и дети, наконец, поймут, как сильно я их люблю, увидев как много я для них делаю. Как много чем жертвую… Как я во всем себе отказываю ради них, ставя их всегда на первое место. Бог продолжал безмолвно слушать. В его глазах было лишь одно слово: “Продолжай!” А продолжать было очень тяжело и очень не хотелось. Я замолчала, сглатывая слезы.

— Зачем? – так же спокойно, искренне и с любовью спросил Бог, видимо, чтоб помочь мне.

— Чтоб заслужить их любовь… Очень-очень тихо и после длинной паузы прошептала я, наконец.

Господь бережно приподнял на ладони мою душу, держа ее как любящая мать держала бы младенца. Душа уже потеплела, задышала и ожила. То есть вот ЭТОГО не достаточно чтоб любить? Ой, люди, люди, ДУША – ЭТО ЕДИНСТВЕННОЕ, что по-настоящему можно любить. Всем остальным можно пользоваться, обладать или получать от него удовлетворение. А ЛЮБИТЬ МОЖНО ТОЛЬКО ДУШОЙ И ТОЛЬКО ДУШУ.

А это откуда?, — с тяжелым вздохом Он повернул мою душу и теперь смотрел на сухую корку, которая выглядела как шрам от старого ожога, – я представляю, через какую боль тебе пришлось пройти, прежде чем ты решилась убить в себе этот кусочек.

— Просто душевная боль в тот момент была такой сильной и такой долгой, что умерщвление этой части души мне казалась единственно возможным обезболиванием.

Абсурдность тех своих мыслей, решений и действий накатила на меня с такой пронзительной ясностью, что мне стало тяжело дышать. Осознание, что я провела всю свою жизнь, в общем-то, НЕ ЖИВЯ, было сокрушающим. Хорошо, что в этот момент моя душа была физически в руках Бога, иначе ее бы просто разорвало от этой нахлынувшей боли, смешанной с отчанием невозвратности. Слезы полились рекой, я уже не пыталась их сдерживать, да я и не смогла бы. Я рыдала над своей непрожитой жизнью долго, очень долго. Вначале в голос до хрипоты, потом все тише и тише. Боль выходила вместе со слезами, капля за каплей оставляя мою душу. Рука Бога все это время лежала на моем плече. В этом прикосновении ладони было все: и то, что я – ХОРОШАЯ, и то, что я – ЛЮБИМА, и мне не надо это заслуживать, и то, что моя душа – ЦЕННЫЙ ДАР. Это прикосновение несло и любовь, и поддержку, и веру в меня, и… еще успокоение. Что все хорошо. Все БУДЕТ ХОРОШО. Что все поправимо и все в моих руках, а точнее, В МОЕЙ ДУШЕ!

Когда я, наконец, подняла глаза, то увидела, что Бог закончил лечить мою душу. Она, как счастливый, полный жизни младенец, искрясь и переливаясь лежала на его коленях и излучала мощное ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ, ЛЮБИТЬ И ТВОРИТЬ, потому что, как объяснил мне Бог, ЭТО ЕДИНСТВЕННАЯ ЗАДАЧА нашей ДУШИ.

— Ну, что? — улыбнувшись спросил Он: “Попробуешь еще раз? И, (тут Он подмигнул) надеюсь, наша следующая встреча будет более оптимистичная!”

— Нет никаких слов, которые бы выразили момент вхождения души в тело. Это как солнце встает внутри тебя, это ощущение, что ты становишься богом (что, по сути, так и есть). Все начало кружиться и отдаляться и только слова Бога еще звучали вдогонку: “Как коворят у вас там, в Америке, – HAVE FUN!”

***

“Have fun, sweetheart!” – донеслось откуда-то издалека голосом мужа, перемежаемого тонким, как всегда раздражающим «пи-ип… пи-ип… пи-ип» моего старого дешевого будильника. Господи, когда я уже куплю себе новый будильник с нормальным звуком. Глаза открывать было тяжело, ресницы слипались, как будто я ревела. Горло першило. В теле была такая разбитось, как будто я за ночь прошла километров пятьдесят. Я отключила пиканье и поднесла будильник к глазам. А, понятно, время — 8:15 am, муж проводил дочь в школу. А почему я в постели? А почему муж собирает ребенка в школу, а не я? Невозможность вспомнить вчерашний день и объяснить, что происходит, была пугающей. Судя по ощущениям в теле – я болею. Но судя по ощущениям в душе – я никогда еще не чувствовала себя такой здоровой. Ощущение самой себя было необычным, но при этом каким-то НОРМАЛЬНЫМ. Дверь тихонько приоткрылась и зашел муж. Подошел, положил руку на лоб: “Ты как? Тебе чего-нибудь нужно?”

— Да, солнышко! Мне нужен новый будильник! С мелодиями. А еще яичницу и чай с лимоном. А потом я еще поваляюсь с компьютером, потому что, знаешь, мне сегодня приснился удивительный сон и я очень хочу его записать. И … спасибо за заботу! Я улыбнулась.

P.S. Я решила не спрашивать его, что произошло, и как я оказалась в этой новой реальности. Потому что это совершенно неважно. Главное, что это, наконец, оказалась какая-то правильная реальность!

Доска объявлений: